АДАМ

Первый предполагаемый представитель человеческого рода, с которого начинается отсчет «эпохи сновидений» и, по многозна- чительому совпадению, персоналий в нашем словаре, конечно, никак не может считаться «мистиком» в традиционном значении этого слова; однако исключительность его статуса превратила его в одну из ключевых фигур эзотерической мифологии и сакрального символизма в иудейской, христианской и мусульманской традициях, а еще в большей степени в различных синкретических системах вроде герметизма или гностицизма. Их последователи дали собственную оригинальную версию событий, связанных с А. и его взаимоотношениями с Богом, дьяволом и прама- терью-Евой, в многочисленных и некогда весьма распространенных сочинениях «Адамова цикла», в которых главное действующее лицо могло фигурировать и под собственным именем, и как Антропос (греч. «человек») или А. Кадмон (древнееврейск. «А. первоначальный»). Наибольший интерес для авторов этих сочинений представлял даже не сам факт пребывания А. в раю в непосредственной близости к Богу и всем бесплотным силам, а, во-первых, его предмир- ное бытие в качестве идеального, не оскверненного падением в материю «небесного Человека», предшествовавшее его воплощению в телесном облике, и, во-вторых, его приобщение к мистерии познания добра и зла, толкуемое как отправная точка долгого и мучительного процесса человеческого самопознания и самоидентификации. Преимущественно именно с этих позиций образ А. и будет рассмотрен ниже, причем, принимая во внимание разнообразие духовных традиций, внесших свой вклад в его разработку, представляется целесообразным в этом единственном случае разделить текст статьи на несколько частей, отражающих специфику его восприятия в каждом конкретном случае.

1. КАББАЛА

Повышенный интерес к фигуре А. прослеживается на всех этапах существования каббалистического предания. Непосредственное основание для раздвоения библейского А. на «высшего» и «низшего», на идеальный архетип и несовершенный оттиск-отображение, было усмотрено ранними адептами Каббалы в приводимых библейской Кн. Бытие двух различающихся между собой версиях таинства сотворения Первочеловека. Так, если в гл. 1. особо подчеркнуто, что Бог сотворил его «по образу и подобию Своему», то в гл. 2 просто говорится: «И создал Господь человека из праха земного». Отсюда делался вывод, что речь в обоих случаях могла идти о различных стадиях антропогенеза, или, иначе говоря, об идеальном «проекте» и его практическом воплощении; впоследствии за первым закрепилось именование А. Кадмон, а второй остался «просто» А. В соответствии с этим разделением и само имя первочеловека стало интерпретироваться двояко, в зависимости от того, какой аспект А. принимался во внимание — эзотерический или экзотерический. Если во втором случае комментаторы довольствовались буквальным смыслом (древнееврейское слово Adam чаще всего означало «красная глина», но также еще и «кожа», и - в переносном смысле — «воплощение»; все эти значения так или иначе соотносятся с «земным прахом»), то применительно к А. Кадмону в ход шли различные символические и иносказательные толкования, основанные на манипуляциях с буквами сначала еврей

ского, а потом и греческого алфавита и с их числовыми эквивалентами. К примеру, раввины и каббалисты, пользуясь известным методом Нотарикон, расшифровывали буквы Алеф, Далет и Мем как «Адам — Давид — Мессия» (второй Алеф, отсутствующий в еврейском написании, иногда интерпретировался как «Авраам»); отсюда выходило, что Мессия, который должен произойти из дома Давидова, будет как бы новым воплощением «идеального» А., не затронутого порчей грехопадения. С появлением христианства эстафету перехватили Отцы церкви, доказывая, что Иисус, именуя себя «Сыном человеческим» (ben Adam), и «Первым и Последним», иносказательно говорил о себе именно как о воплощенном А. (Эту мысль особенно настойчиво проводил в своих Посланиях ап. Павел.)

Впервые теория «двух А.» была в законченном виде изложена, очевидно, знаменитым Филоном Александрийским, аргументацией и терминологией которого широко пользовались и последующие авторы, обращавшиеся к этой теме. Согласно Филону, два упоминания о творении человека в Библии «знаменуют собой великое различие между небесным и земным А. Если первый есть “идея”, “род” или “печать”, нетленное, бестелесное, умопостигаемое начало, сочетающее в себе мужской и женский род, то второй есть тварное существо, образованное художником (или: ремесленником) по этому творческому первообразу и состоящее из бренного тела и бессмертной души — частицы божественного естества». Филон, как известно, был близок к эзотерическому ордену ессеев и широко пользовался его идеями и символическим языком; и, хотя известные нам ессейские сочинения не сохранили никаких специальных преданий об А., можно не сомневаться в том, что истинные истоки учения о «двух А.» следует искать именно здесь.

В Средние века эстафету приняли авторы каббалистических трактатов Зохар, Разиэлъ иЯшар\ причем две последних работы специально посвящены А. и представляют собой собрание древних легенд о Первочеловеке в сопровождении мистического комментария.

В Зохаре развивалась тема А. Кадмона как Абсолютного Человека, т. е. суммы всех духовных и физических потенций, которые изначально заложены в каждом отдельном индивидууме, однако не реализуются им из-за сопротивления материальной среды. Истин - ный А., сотворенный Господом из загадочной субстанции, именуемой «местом» или «образом» Храма (уподобление А. храму, или церкви, под которым разумелась идеальная модель Вселенной — еще один постоянный мотив в мистической литературе; ср. строки в Евангелии от Иоанна (2, 20) о сорока шести годах, в течение которых возводился Иерусалимский храм, — число 46 является греческим нумерологическим эквивалентом имени «А.»), едва появившись на свет, «сразу осознал, что он — и от неба, и от земли, и соединил себя с Божественным, и был наделен тайной мудростью. Подобно этому образу творения, всякий сын человеческий есть сочетание небесного и земного... Он есть разом и итог, и кульминация творения, поэтому и был сотворен на седьмой день. Как только он появился, все творение — и мира высшего, и мира низшего — пришло к своему завершению, ибо все заключено в человеке, и он соединяет в себе все формы». В раю А. был за

нят главным образом тем, что изучал магическую книгу с семьюдесятью двумя Божественными Именами (Шемхамфораш) и методами их применения и даже толковал ее ангелам. Даже знаменитая каббалистическая система Сефирот, т. е. десяти основных элементов мироздания, графически изображалась в виде антропоморфной фигуры; подразумевается, конечно, что этой фигурой и является А. Кадмон.

Усиленно развивалось средневековыми каббалистами и учение об андрогинной сущности А. Зародыш этого учения они видели в двусмысленных библейских стихах о «сотворении мужчины и женщины», которые можно перевести и так: «мужчиной и женщиной сотворил его» — т. е. А. Интересно, что, как замечает М. Элиаде, такое толкование обосновано не только с мистической, но и с филологической точки зрения, иначе говоря, библейский текст здесь может восходить непосредственно к эзотерическим учениям.

В конце времен, согласно еврейским мистикам, образ А. Кадмона вновь отобразится на водах или появится в небесах, и это будет знаком того, что весь тварный мир возвращается в лоно своего Творца. Этой легендой навеяны прославленные тютчевские строки:

Когда пробьет последний час природы,

Разрушится состав частей земных;

Все зримое опять покроют воды,

И Божий лик изобразится в них.

2. ГНОСТИКО-ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ

Здесь, так же как и в мистическом иудаизме, «сокровенный» А. носил специальное имя — только не Кадмон, а Антропос. Образ А. — Антропоса являлся одним из излюбленней- ших предметов гностической рефлексии, что объяснялось очень просто: термин «гностицизм» образован, как известно, от греч. gnosis — «познание», и, следовательно, у адептов этого учения имелись все основания считать А. первым вкусившим от Древа познания и самым первым гностиком (Ева, понятное дело, в расчет не принималась). Естественно, речь здесь идет о «втором» А., поскольку А. первичный, составленный из пятерицы особых божественных элементов — эонов, персонифицирующих определенное свойство божества (Мысль, Предвидение, Нерушимость, Вечную жизнь и Истину), пребывал, как ему и полагается, на небесах, а в «нижний» мир спроецировалось лишь его отображение на водах. Это отображение увидели падшие ангелы, низвергнутые с небес на землю, и сотворили совместными усилиями, по явленному им совершенному образу, первого земного человека — А., чтобы заставить его себе служить. Правда, этот человек оказался скорее подобием животного, поскольку ползал по земле, лишенный даже тени разума, и пугал небожителей своими огромными размерами и бестолковостью. Но те решили не бросать его на произвол судьбы, а вдохнули в него частицу божественного света и разума, так что земной А. оказался в конце концов двусоставным: тело его имеет демоническую природу, а дух — божественную. Гностические тексты (Апокриф Иоанна, О происхождении мира, в особенности Апокалипсис Адама и ряд других) содержат еще много красочных подробностей о дальнейшей борьбе за душу и тело А., на которых мы здесь не имеем возможности подробно останавливаться; отметим лишь, что

вкушение плода с Древа Познания гностики всячески приветствовали и считали это смелым вызовом владыке сил тьмы — Иалдаба- офу («Сын хаоса»), яростно противившемуся, чтобы у человека открылись глаза на его истинную природу и происхождение. Таким образом, библейский миф о грехопадении оказался вывернут буквально наизнанку: Бог, запретивший «вкушать с древа», оказался «антибогом», а Сатана, толкнувший А. на его роковой поступок, был на самом деле инспирирован силами света. Е Апокалипсисе Адама вся человеческая история изображена как череда непрерывных катастроф, в которых направляемые высшими силами природные стихии — вода и огонь периодически «очищают» потомков А. от избыточного человеческого материала, сохраняя в то же время в неприкосновенности носителей «святого семени» (именно в этом смысле интерпретируются гностиками соответственно библейские легенды о потопе и гибели Содома и Гоморры).

Гностическая обработка мифа об А. земном и небесном содержит ряд интересных деталей, в дальнейшем прочно утвердившихся в христианской (и отчасти иудейской) эзотерической традиции и имеющих далеко идущие параллели в других религиозно-философских учениях Древнего Востока. Так, число 5, соответствующее пятерице Эонов, составивших небесного А., является также ключевым в мифологической модели антропокосмоса древних индийцев и китайцев. Оно соотносится с пятью конечностями человеческого тела (голова, две руки, две ноги), графически изображаемыми в виде известного со времен первобытности антропогенного символа — пятиконечной звезды; с числом пальцев на руках и ногах, по которым наши пращуры осваивались с техникой счета; с пятью чувствами, этими основными «вратами в мир», и т. п. Числу

5. в сфере микрокосма, под которым разумелся сам человек, соответствовало то же число и на макрокосмическом уровне (к примеру, пять природных стихий, пять основных элементов универсальной пространственной структуры — четыре стороны света плюс центр). Учитывая, какую исключительную значимость в эзотерических учениях всех времен и народов принято было придавать «священному принципу» аналогии, связывающему «большой» и «малый» Космос в единое нерасторжимое целое, становится понятно и постоянное манипулирование этим числом в натурфилософски окрашенных религиозных сочинениях (напр., в Упанишадах: «Из пяти частей составлен этот человек: его тепло — свет, отверстия в теле — пространство, кровь, слизь и семя — вода, тело — земля, дыхание — воздух...»). Наконец, с этим же числом связан и символизм креста, на котором был распят Иисус — этот «новый А.»...

Столь же характерно для мистической традиции и оригинальное представление о земном А. как об овеществленной, материализованной тени, или зеркального отображения, А. небесного. Первым делом здесь, конечно, приходит на ум аналогия со знаменитым учением Платона о материальном мире как «тени» изначальных божественных идей-архетипов, а физический план бытия уподобляется игре этих «теней» на стенах пещеры. В текстах гностико-герметического содержания данная метафора обретает буквальное воплощение (только без упоминания пещеры), как это видно на следующем примере, позаимствованном из программного герметического сочинения Поймандр: «Первый Человек

(Антропос) воспроизводил своею красотою образ Отца... и возжелал он творить, на что получил благословение Отца... Природа, что находилась внизу, улыбнулась от любви, узрев отражение благолепия Человека на воде и тень его на земле. И он, увидав в природе изображение, похожее на него самого, ...воспылал к ней любовью и возжелал навеки поселиться здесь» (гл. 13—14; о мифологеме Антропоса см. также в статье Гермес Трис- мегист). Эта версия антропогенеза уже не имеет вовсе ничего общего с библейской историей грехопадения, даже в ее инвертированном варианте, и противоречит ей в самых принципиальных моментах; так, действия Антропоса, оказывается, на первом этапе получили санкцию самого Творца. Еще более странный и «еретический» вид получает эта легенда в богомильском (см. Богомил) сочинении Вразумитель — здесь тень на Землю отбрасывает сам Сатана, кладя тем самым начало человеческому роду...

В последние века античности, когда были размыты все грани между различными «языческими» религиями, А. начали отождествлять с самыми разнообразными мифологическими персонажами и толковать его имя на самые разные лады. Всех превзошел, кажется, прославленный алхимик Зосим Панополи- танский, писавший: «Имя “Тот” (египетский бог, покровитель священной мудрости, отождествляемый с Гермесом Трисмегистом — Авт.) толкуется на священном языке как “первый человек”, “толкователь всего сущего”, или “дающий имя всем телесным вещам”. Халдеи, парфяне, мидийцы и иудеи называют его А., что толкуется как “целинная земля”, “земля цвета крови”, “земля красного огня”, “земля тела”. ...Это имя (А.) люди заимствовали из языка ангелов. И сверх того: они толкуют его символически, обозначив его четырьмя буквами (стихиями), сообразно со вселенской гармонией, запечатленной в его теле. Ибо буква “А” этого имени выражает восток и воздух; буква “Д” выражает запад и землю... другая буква “А” выражает север и воду, буква “М” выражает юг и совершенный огонь (от греческих названий частей света — соответственно апа1Ьо1е, (1и515, агМоэ и теББеглЬпа — Авт.). Таким образом, телесный А. был назван Тотом сообразно внешнему построению. Что же касается человека, который внутри А., то есть человека духовного, то он имеет одновременно имя собственное и имя общее (по аналогии с личным именем и фамилией — Авт.). Его собственное имя до сих пор неизвестно; ... его общее имя выговаривается как “Фос”, отсюда обычай называть людей “Фо- тес” (игра слов: «фос» может означать одновременно и «человека», и «свет» — Авт.)» (Зосим. О букве Омега, гл. 9—12). В других алхимических трактатах обретение «философского камня», символизирующего «чистую», или «тонкую», материю, приравнивается к возвращению человека к состоянию «первого А.», не затронутого грехом и смертью (см. ниже).

3. ИСЛАМ

Легенды об А., частично навеянные библейскими и псевдобиблейскими сочинениями, а частично являющиеся плодом оригинального мифотворчества мусульманских народов, присутствуют как в Коране, так и в комментариях к священным текстам — хадисах, а также в источниках фольклорного происхождения; всестороннюю философскую и эзотерическую трактовку они получили прежде всего в трудах исламских мистиков — суфиев и исмаил и- тов. Особенно популярна была легенда о том, как Иблис (Сатана) отказался признать А. выше себя, был низвержен за это на землю и поклялся в отместку не давать покоя вовек всем потомкам Адамовым, за исключением тех, кто абсолютно «чист» перед Аллахом и является Его истинным рабом (Коран, сура 2, 28-35, и сура 15, 26—43). Эти слова о «чистых» впоследствии относились суфиями на свой счет, что не удивительно: ведь и последователи других мистических сект, такие, как ессеи или катары, также постоянно декларировали свою дарованную им свыше «чистоту», благодаря которой их не пятнают никакие грехи.

По представлениям суфиев и исмаилитов, «чистых» можно опознать по особой, им одним присущей метке — «Мухаммедову пятну». «Пятно» это — не что иное, как искра божественного света, которую А. носил до грехопадения на лбу (ср. с символизмом «третьего глаза»), а потом в результате трансформации и «уплотнения» телесного состава человека она переместилась вовнутрь и сделалась недоступной для визуального наблюдения. «Пятно» считалось самым важным свидетельством пророческого призвания и передавалось тем потомкам А., которые дальше других продвинулись по пути эзотерического знания; последним в этом ряду «светочей» был пророк Мухаммед, отчего оно и получило свое название. Помимо «пятна», среди прочих атрибутов своего былого достоинства А. сохранил жезл из райского древа и волшебный перстень; первый из них позднее унаследовал Моисей, а второй — Соломон.

Что касается темы «предвечного», или «до- мирного», А., то с ее суфийской интерпретацией можно ознакомиться хотя бы на примерах сочинений Ибн Араби (см.: Геммы мудрости. М., 1993, с. 148—154, и Мекканские откровения. СПб., 1995, с. 164—173). К примеру, в первом из них говорится, что основной принцип сущности идеального Совершенного Человека — «космического А.» заключается в его универсализме, благодаря которому перед ним открыты все без исключения сферы бытия, так что трансцендентный Бог, будучи не в состоянии воспринимать Свое творение непосредственно, может делать это лишь через Совершенного Человека: «Поэтому он для Бога есть то же, что зрачок для глаза; зрачок осуществляет созерцание, именуемое зрением. Вот оно-то и было названо человеком, ибо им Бог созерцает Свое творение... Это — человек возникающий и вечный, существо непреходящее и постоянное, слово разделяющее и собирающее, он — становление мира в его бытии... он — тот знак, которым Вседержитель опечатывает свою сокровищницу. Потому весь мир пребывает в сохранности, пока есть в нем сей Совершенный Человек».

Исмаилиты (см. Хассан ибн-Саббах) пошли еще дальше по сравнению со своими предшественниками и провозгласили, что А. существует в трех ипостасях: 1) небесный, или духовный А. созданный при начале творения; 2) универсальный, всечеловеческий А. («Пер- воразум»), появляющийся при начале циклического кругооборота мироздания, и 3) А. «частичный», появляющийся при начале каждого очередного временного цикла; именно об этом последнем и повествуют-де Библия и Коран. Сокровенную сущность «третьего А.» олицетворяет Сиф(арабск. Шис), являющийся в текущем цикле главным покровителем и тайным наставником «чистых»; в суфизме эта роль по традиции отводится, впрочем, аль- Хадиру.

2. АДАМ В ПОЗДНЕЙШЕЙ ТРАДИЦИИ

Сюжеты и представления, связанные с А., продолжали пользоваться неослабевающей популярностью на греческом Востоке и латинском Западе на протяжении всего периода средневековья. Это в равной мере относится как к «высокой», спекулятивной, мистике, так и к «низовой», популярной; только если первую занимал преимущественно образ «А. небесного», то для второй был доступен лишь образ А. «во плоти», хотя, конечно, некоторые излюбленные мотивы мистической натурфилософии (в особенности связь А. с космическими стихиями, из которых, как предполагалось, было образовано его первоначальное естество) были одинаково широко представлены и в первой, и во второй группе текстов.

В период раннего средневековья в оборот было пущено такое количество апокрифических сочинений об А. и его злоключениях, что для них придумали специальный термин:

«Адамовы писания». «Писания» эти исходили по преимуществу из «еретических» кругов, но некоторые содержащиеся в них сюжеты в конце концов оказались освящены авторитетом католической церкви; это произошло после выхода в свет знаменитой Золотой Легенды духовного писателя XIII в. Иакова Вора- гинского (Якопо де Ворагине).

К числу наиболее известных «писаний», сохранившихся на различных языках, относятся следующие: Пещера сокровищ (си- рийск.), Сказание о том, как сотворил Господь Адама, Слово об Адаме и Еве от начала и до конца (ст.-славянск.), Слово Адама сыну своему Сифу (армянск.), Вразу- митель (или Беседа трех святителей; ортодоксальное византийское морально-богословское сочинение с позднейшими «еретическими» вставками), Повесть о древе крестном (греч.) и ряд других. Эзотерическими в подлинном смысле этого слова их назвать, конечно, невозможно, — скорее это что-то вроде ненаучной фантастики в стиле эпохи, расцвечивающей лаконичный библейский рассказ о грехопадении разнообразными увлекательными и поражающими воображение подробностями, символически выражающими связь между относящимися к различным временным пластам элементами легенды. Прежде всего это относится к борьбе А. с дьяволом-искусителем, не оставлявшим его в покое и после изгнания людей из Эдемского сада, к взаимоотношениям А. с сыном его Сифом, считающимся основоположником «совершенной» человеческой расы, и к подготовке А. грядущей миссии Иисуса Христа, что нашло символическое отражение в образе трех деревьев, выросших на могиле А. из семян, принесенных им или Сифом из райского сада и послуживших материалом для креста, на котором был распят Спаситель. Особое внимание уделялось черепу А., имевшему, согласно некоторым источникам, такие гигантские размеры, что внутри него могли свободно разместиться «семь царей со свитою»; этот череп был якобы зарыт у основания Голгофской горы (от евр. гулголет, арам. голголта — «череп») и постепенно превратился в пещеру с «костяными стенами», куда во время распятия стекала струившаяся по древу кровь Иисуса. Вслед за распятием и воскресением Иисус спускается в преисподнюю, откуда выводит грешников, в том числе и А., которому торжественно даруется прощение за его «грехопадение» (Евангелие Никодима).

Видимо, специфически славянским вкладом в мифологему А. является богомильская легенда об «Адамовом рукописании», которое он случайно или намеренно дал дьяволу, передавая тем самым себя и свое потомство во власть демонических сил. Это «рукописание» должно подчеркнуть дуалистическую идею об изначальной нечистоте и греховности материального начала, воплощенного в образе другого сына А. — Каина. Весьма живописен вариант легенды, зафиксированный в одной русской старообрядческой рукописи, согласно которой А. дал Сатане свое «рукописание» с тем условием, чтобы тот избавил Еву от страданий, причиняемых ей сыном ее Каином. Каин родился ужасным страшилищем, с двенадцатью змеиными головами на груди и на лице, и высосал все молоко из материнской груди. Сатана сдержал слово, поотрывал Каину головы и унес их с собой, а А. начертал свое обязательство перед ним на белом камне, вокруг которого тотчас же обвилась гигантская змея, утянувшая камень вместе с запечатленным на нем оттиском Адамовой ладони на дно реки Иордан. Когда Иисус принимал крещение у Иордана, он раздавил змее голову, а камень разбил вдребезги; таким образом, «договор» с его появлением утратил силу, и проклятье с потомков А. было снято.

Эзотерическое знание об А. было представлено в Средние века лишь в очень незначительном количестве сочинений. Помимо вышеупомянутого Зохара и других каббалистических текстов и фрагментов, здесь еще можно упомянуть о мистико-натурфилософских творениях Я. Беме и его последователей, не в последнюю очередь вдохновлявшихся все той же Каббалой.

Для Беме, видевшего в драме грехопадения прежде всего иносказательный образ разделения некогда единого человека на мужское и женское начало, сделаться «истинным А.» означало вернуться к первозданной системе ценностей, символом чего выступает отречение А. от «греховной» Евы и бракосочетание его с Софией — Премудростью Божией. Поэтому для мистика, желающего запечатлеть в себе истинный образ Божий, необходимо всецело отказаться от полового общения и деторождения и помышлять лишь о «браке духовном» (сам Беме этой заповеди не следовал). Эзотерически андрогинизм означает состояние идеального внешнего и внутреннего равновесия, связанное с идеей бессмертия, так как любое разделение есть начало погибели как знак онтологического несовершенства тварной природы.

Умозрительные мистические и метафизические концепции на протяжении всего Средневековья пытались перевести в практический план адепты алхимии, рассчитывавшие таким способом разом разрешить все волнующие человечество жизненные проблемы. Как пишет М. Элиаде, «одним из центральных символов алхимического герметизма был геЫБ (букв, «две вещи») — космический анд- рогин, изображенный в виде двуполого человеческого существа. Своим зарождением ребис был обязан союзу между Солнцем и Луной, или, в алхимических терминах, «софичес- кой серой» и «софической ртутью». Тот, кто добивался такого соединения, оказывался фактическим обладателем философского камня, так как камень тоже именовался Ребисом или «Герметическим андрогином»... «Герметический андрогин» воплощал первоначальное состояние... предшествующее индивиду- ации вещей в акте Творения, что допускало возможность всего: превращения несовершенных металлов в золото, продолжение жизни и молодости до бесконечности и т. п. Обладание «Герметическим андрогином» обеспечивало мудрость, знание всех вещей, — ибо владеющий совершенным предметом и сам становится совершенен» (Азиатская алхимия, с. 309).

Заметим в заключение, что в Средние века в Западной и Центральной Европе большое распространение приобрела «еретическая» секта адамитов, известная также под именем Братьев Свободного духа и др. Об учении этой секты, в котором многие исследователи усматривают европейскую разновидность тантризма, более подробно будет сказано в статье Босх; пока заметим лишь, что и здесь на первый план выдвигалась идея восстановления некоего изначального «адамического» естества в человеке, возвращения ему утраченной в процессе развития цивилизации идентичности с идеальным прототипом, достигаемых за счет активного использования сексуально-магических практик, своего рода «внутренней алхимии».

На основании приведенного выше материала можно сделать общий вывод, что к формированию легендарного образа А. причастны две основные традиции. Первая из них, имеющая выраженную тенденцию к предельной «материализации» образа А., уходит корнями в мифопоэтическую архаику и может быть прослежена вплоть до времен, предшествующих разделению индоевропейских и семитских народов. Эта традиция позволяет сопоставить А. с такими мифологическими персонажами, как индийский Пуруша или китайский Пань-гу, из расчлененных тел которых была создана Земля (и — шире — вся материальная Вселенная) со всеми ее обитателями. Отсюда и тесная¹ связь образа А. с природными стихиями, небесными телами, выражавшаяся, в частности, в изыскивании мельчайших аналогий между частями человеческого тела и различными планетами и созвездиями, и т. п. Другая — противоположная — традиция формируется в эзотерических кружках и различных тайных обществах; она напрочь отвергает эту «материалистическую» версию творения и кладет в основу космо- и антропогенеза представление о «тени», или об отображении (пленении) высшего начала низшим. Иначе говоря, разница между двумя подходами в точности соответствует той, которая существует между «оккультным» и «мистическим» подходами к пониманию глубинной сути духовных феноменов. Более наглядно ощутить эту разницу читатель сможет, ознакомившись с двумя публикуемыми в приложении «адами- ческими писаниями», первое из которых отражает экзотерическую линию в христианстве, а второе — эзотерическую (гностицизм).

Литература:

Апокриф Иоанна // Апокрифы древних христиан. М., 1989; Кефалайя. М., 1998; Откровение А. Сущность Архонтов // Изречения египетских отцов. СПб., 1993 (переизд. 2001); Повесть об А. и Еве от начала и до конца. Сказание о том, как сотворил Бог А. // Апокрифы Древней Руси. М., 1997; Гермес Трисмегист и герметическая традиция. М., 1998; Знание за пределами науки. М., 1996, с. 419-430 (Зохар).

БЕРДЯЕВ Н. Смысл творчества. М., 1916 (и др. изд.), гл. II; ГЕНОН Р. Несколько замечаний относительно имени А. // Генон Р. Очерки о традиции и метафизике. СПб., 2000; ГРОМОВ М. К истолкованию апокрифа о сотворении А. // Труды отделения древнерус. лит-ры, кн. 42. Л., 1989; ДУГИН А. Абсолютная Родина. М., 1999, с. 241-248; ДЬЯКОНОВ И. Праотец - А. // Восток-Опет, 1992, № 1; ЕВСЮКОВ В. Мифы о Вселенной. Новосибирск, 1988, гл. IV; ЕРЕМЕЕВ В. Чертеж ант- ропокЪсмоса. М., 1993; ИБРАГИМ Т., ЕФРЕМОВА

Н.          Мусульманская священная история от А. до Иисуса. М., 1996, с. 16-44; КИРПИЧНИКОВ А. Суждение дьявола против человеческого рода. М., 1894; ЛУКЬЯНОВ А. Становление философии на Востоке. М., 1989, главы I-II; Сотворение мира и начало истории в апокрифической и фольклорной традиции (материалы междунар. конференции). М., 1995; ФРАНК-КАМЕНЕЦКИЙ И. А. и Пуруша: микрокосм и макрокосм в иудейской и индийской космогонии//Памяти Н.Я. Марра. М., 1938; ШУ- КУРОВ III. Совершенный Человек и богочеловеческая идея в исламе // Совершенный Человек: Теология и философия образа. М., 1997; ЭЛИА- ДЕ М. Азиатская алхимия. М., 1998, с. 308-318; ЮНГ К.Г. Психология и алхимия. Киев, 1997; его же. Mysterium Coniunctionis. Киев, 1998; ЯГЛОМ М. «Что есть человек, что Ты помнишь о нем?» (Совершенный Человек в еврейской традиционной мысли) // Совершенный человек... (см. выше); BENZ E. Der Mythus der Urmenschen. München, 1955; DROWER E.S. The secret Adam. Oxford, 1960; HUBNER P. Vom ersten Menschen wird erzalht in Mythen, Wissenschaft und Kunst. Düsseldorf, 1969.