Воскресенье, 06.10.2024
  ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ КЛУБ "АЦИЛУТ"   Углубленное изучение тайных наук: 
 теория и практика.

Меню сайта
Ступени обучения
  • Первая ступень
  • Вторая ступень
  • Третья ступень
  • Четвертая ступень
  • Пятая ступень
  • Шестая ступень
  • Седьмая ступень
  • Восьмая ступень
  • Девятая ступень
  • Десятая ступень
  • Факультеты
  • Астрология
  • Биоэнергетика
  • Экстрасенсорика
  • Тарология
  • Каббала
  • Нумерология
  • Рунология
  • Хирология
  • Историософия
  • Герменевтика
  • Магия
  • Алхимия
  • Аюрведа
  • Мы в соцсетях
  • ВКонтакте
  • Одноклассники
  • Живой Журнал
  • В Кругу Друзей
  • Фейсбук
  • Мой Мир
  • ЮТуб
  • Мы в мессенджерах
  • ВКонтакте
  • Одноклассники
  • Ватсап
  • Вайбер
  • Фейсбук
  • Яндекс
  • Телеграм
  • Наши чаты
  • Скайп-чат
  • Майл-агент
  • Там-Там
  • ICQ

  • Кейсы учеников
    Отзывы учеников
    Акция недели
    Коучинг
    Исследования Клуба
    Наш опрос
    Рейтинги.
    Seo анализ сайта
    рефбек
    Каталог сайтов: Психология
    ТОП-777: рейтинг сайтов, развивающих Человека
    LightRay
    Эзотерика и духовное развитие. 'Живое Знание'
    Статистика
    Рейтинг@Mail.ru
    Яндекс.Метрика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    ВХОД НА САЙТ
    Главная » 2017 » Декабрь » 4 » Мистические тайны Гурджиева. Часть седьмая: Мистическое путешествие Гурджиева к трону Чингисхана.
    10:41
    Мистические тайны Гурджиева. Часть седьмая: Мистическое путешествие Гурджиева к трону Чингисхана.

    Мистические тайны Гурджиева.

    Часть седьмая: Мистическое путешествие Гурджиева к трону Чингисхана.

    Предыдущая часть тут.

    2 сентября 1901 года

    «Утро было тёплое, почти летнее, солнце било прямыми лучами в окна кабинета Петра Александровича. Было семь часов. Мы стояли у карты на стене, уже в который раз сверяя маршрут, и Бадмаев говорил мне:

    - Итак, Арсений Николаевич, вот в эти монастыри вы доставите мои послания. Все они на пути вашего следования. ( «В Монголии и Китае – да, - успел подумать я. – Но в Тибете…» ) Исключение составляют три из них, вы знаете.

    - Да, Пётр Александрович, знаю.

    - Вы с письмами отправитесь туда вместе с моими людьми, которые примкнут к вам в Монголии.

    ловно, Пётр Александрович. Всё будет сделано, как мы с вами договорились.

    - Что же, - хозяин кабинета выдвинул ящик письменного стола, - вот вам письма. – Толстая пачка конвертов ( на каждом написан адрес ) была перевязана крест – накрест тонким, гибким ремешком. – И два чека: на семьдесят пять тысяч и на пятьдесят тысяч. Вторую сумму вам надлежит получить на обратном пути. – Пётр Александрович улыбнулся. – Помимо дорожных и прочих расходов в пятидесяти тысячах заключён и ваш гонорар.

    - Спасибо, Пётр Александрович. – Я спрятал оба чека в бумажник и тоже позволил себе улыбнуться. – Я понимаю так: мы возвращаемся с троном Чингисхана. Ну а если экспедиция окончится неудачей? В гонораре мне будет отказано?

    - Вы его заслуживаете за одно дерзновение. Ведь вы намерены легенду, миф сделать реальностью. Словом, в любом случае гонорар, то есть остаток от конечной суммы, если он будет, - ваш. И оставим эту тему. Главное – возвращайтесь со своими товарищами целыми и невредимыми. Давайте – ка по русскому обычаю присядем на дальнюю дорожку. – Мы сели в кресла. Перед нами на столе был поднос из старой меди, на нём стояла тёмная бутылка без этикетки и две рюмки. Доктор Бадмаев наполнил их. – Настойка их трав, собранных в нашей Агинской степи. Ей – лет двадцать. Что же, Арсений Николаевич, тоже по русскому обычаю: на посошок! Знаете, в чём смысл этого тоста?

    - Нет, Пётр Александрович. Я ведь… Как сказать? Не совсем русский…

    Хозяин кабинета поморщился:

     

    - В таком случае, я тоже не совсем… Но, дорогой мой! Мы оба с вами россияне. Нам выпала честь родиться в великой и прекрасной стране! – И он остановил себя: - Ладно! На эту тему я могу говорить бесконечно. Как – нибудь в другой раз. Так вот, - он поднял свою рюмку, - на посох – это третья рюмка вина перед дальней дорогой, на прощанье: первая – на праву ногу, вторая на леву, третья рюмка – на посох, на который путник будет опираться в своём пути. Но у нас с вами только одна рюмка, и потому – на посошок! Это – заздравная чарка на путь – дорогу. Да сопутствует вам удача!

     

    Мы чокнулись и выпили – тёмно – коричневая настойка была густой, терпкой, во рту остался приятный вкус степных, неведомых мне трав.

     

    Наша экспедиция отправилась из Читы 22 сентября 1901 года. Семь человек на низкорослых и крепких монгольских лошадях: я, ответственный за всё ( «командир» — называли меня в отряде ), пятеро моих верных друзей из Александрополя и Карса, Артур Кралайн; с нами шли три верблюда, нагруженные всяким скарбом, их вели два бурята-погоншика, у нас с ними был договор: пересекаем границу Монголии, и они получают окончательный расчёт, а мы для дальнейшего следования нанимаем местных проводников.

    При мне были необходимые документы, тридцать тысяч золотых русских рублей, две карты: на одной проложен маршрут, по которому нам предстояло следовать к конечному пункту, затерянному в горах Тибета — это карта для доктора Бадмаева, и моя заветная карта, где был указан подлинный маршрут к башне номер пять, ведущей в подземные катакомбы Шамбалы; на бадмаевской карте наш путь по территории Тибета пролегал параллельно с истинным маршрутом. И в связи с этим возникала одна сложная дилемма. Я пока не знал как её решить и говорил себе: «Что-нибудь придумаю на месте».

    Глаза слепило утреннее солнце. Покидая лагерь доктора Бадмаева ( только-только мы оказались за воротами ), я увидел, что в белесом небе недосягаемо высоко над нами кружит орёл, распластав широкие могучие крылья. И он, плавно описывая свои воздушные фигуры, то отдаляясь в стороны, то зависая в самом зените над нашими головами, сопровождал караван несколько часов. Примета? К худу или к добру?.. Орёл в конце концов исчез, когда впереди возникла волнистая гряда невысоких сопок: одинокий воздушный скиталец, повернул назад, в родные степи, скоро превратился в чёрную точку и растворился в бледно-голубой необъятности. А дальше?..

     

    Нет, я не буду подробно описывать наш поход до Тибета. Скажу одно: с самого начала нам сопутствовала удача, мы продвигались довольно быстро, держа путь на юго-запад, а по пятам за нами следовала осень с первыми заморозками, с холодными звёздными ночами и с поднимающимся по утрам северным ветром. Временами казалось, что где-то совсем рядом зима и вот-вот она нас настигнет. И всё-таки мы двигались быстрее бурятской малоснежной зимы. Мы шли на юг, и путь до китайского города Кетена на границе с Тибетом я надеялся пройти дней за двадцать — двадцать пять в условиях тёплой, даже благодатной осени, характерной для этих мест.

     

    Монгольскую границу мы пересекли в районе Кяхты, распрощались с бурятами-проводниками, переправились через бурную и прозрачную Селенгу и по правому берегу реки двинулись в глубь страны, наняв для ухода за верблюдами и лошадьми двух монголов — до тех пор, решил я, пока в отряде не объявятся люди Бадмаева. Они появились у нас в палатке, которую мы с Артуром Кралайном занимали, поздно вечером, возникнув из степной мглы, наполненной неотчётливыми шорохами — то ли ветер, то ли бесплотные духи,— криками хищных ночных птиц и невнятным говором близкой реки на каменистых перекатах. Воины были молчаливы, в свете дорожной керосиновой лампы лица их казались утомлёнными, хмурыми и одинаковыми до какого-то мистического неправдоподобия.

    После того как они были накормлены и напоены чаем с молоком и солью ( трапеза проходила в полном молчании ), один из них, очевидно старший по чину, сказал:

    — Отсюда до монастыря Балган-Улд двенадцать вёрст.

    Это был первый буддийский монастырь на нашем пути, настоятелю которого предстояло вручить письмо Бадмаева.

    —Да,— сказал я,— завтра. Со мной отправится кто-то из вас?

    Ответа не последовало: воины, все трое, спали сидя — они были крайне утомлены...

    Письмо настоятелю монастыря Балган-Улд вручил я. Моим проводником был местный пастух, которого привёл один из воинов. Без проводника я бы никогда не добрался до монастыря: он был расположен каким-то удивительным образом — возникал сразу, казалось, из-под земли, в распадке между сопок и, когда мы были уже совсем рядом, исчезал из виду, стоило только отклониться от еле приметной тропы, по которой пробирались наши лошади.

    Меня удивило то обстоятельство, что настоятель встретил меня у ворот, приглашения войти за ограду не последовало, мы лишь обменялись молчаливыми поклонами, и я понял, что встреча окончена. Забегая вперёд, хочу сказать, что так происходило во всех монастырях Монголии и Китая, и постепенно я понял, что причиной было не отсутствие восточного гостеприимства, а предварительные встречи наших воинов с верховными иерархами каждого монастыря: люди Бадмаева обязательно оказывались там раньше, чем я, проводили какие-то переговоры и исчезали. Бадмаев не хотел моих более тесных контактов с настоятелями монастырей? Не знаю. Во всяком случае, можно предположить: то, что затевал в Монголии и Китае Пётр Александрович и те люди в русском правительстве, кто разделял его планы, представляло опасную государственную тайну, и мне не дано было проникнуть в неё. Мне было ясно только одно: для настоятелей монастырей было важным, чтобы письма им вручил русский, каковым, очевидно, меня представляли монахам воины.

     

    Впрочем, меня мало заботили все эти тонкости. Я был поглощён целью, которая вела меня через пространства Монголии и Китая, через пески пустыни Гоби. И, повторюсь, удача сопутствовала нам. Сейчас я стараюсь понять себя тогдашнего. Прилив могучих сил ( теперь добавлю: окрашенных в тёмные тона ), ярость, нетерпение: скорее достигнуть поставленной цели. И я всего добьюсь, во что бы то ни стало!

    Мир, через который пролегал наш путь, казался огромным, праздничным, притягательным. Поразила пустыня, в которую я попал впервые. Нет, не мёртвые унылые пески или песчаные смерчи, несущие уничтожение и смерть. Пустыня была полна жизни: заросли саксаула, следы неведомых животных и птиц, змеиные тропы, по ночам — крики шакалов, жужжание жуков, а может быть, ночных стрекоз — они глухо ударялись о брезент палатки, и на короткое время жужжание обрывалось; или вдруг рано утром ты выходишь из палатки в пронзительную сухую свежесть — всё розово, расплывчато, на востоке, на горизонте огромным оранжевым шаром висит солнце, а рядом с палаткой стоит верблюд и с ленивым любопытством смотрит на тебя; нет, это не наши верблюды — наши в загоне. Оказывается, по пустыне бродят верблюды, отпущенные своими хозяевами «попастись», как нам объясняли местные жители, то есть нагулять силы. Они уходят от дома на сотни вёрст, могут одичать, но рано или поздно, если в пустыне их не настигнет смерть, возвращаются к своему хозяину. Резкое движение рукой — и верблюд, вздрогнув всем телом, бесшумно исчезает, растворяется в розовости необъятной песчаной пустыни.

    Но — скорее, скорее! Подъём! Быстрый завтрак, грузимся. Ворчат невыспавшиеся погонщики верблюдов. И — вперёд!

    Больше всего меня злило и раздражало то обстоятельство, что мы много времени тратили на доставку писем в монастыри. И я был готов пропустить хотя бы некоторые из них, но опёка людей Бадмаева была бдительной. Да, мы спешили. Уже позади осталась пустыня Гоби. Продав верблюдов, мы погрузили поклажу на пять местных лошадей — крепких, коротконогих, с широкими крупами; мы двигались через солончаки провинции Цинхай, торопя нанятых в городке Юймынь проводников — молчаливых, поджарых китайцев, тоже как две капли воды похожих друг на друга. На далёком горизонте, к которому мы стремились — а он всё отодвигался, ускользал,— однажды в середине дня замаячила гряда гор, казавшаяся дымно-голубой. В лицо нам дул тёплый южный ветер, несущий терпкие незнакомые запахи местных трав, цветов, кустарников, что росли в неглубоких каменистых оврагах.

    16 октября 1901 года

     

    Караван достиг наконец города Кетен. Мы оказались там под вечер — усталые, вымотанные долгим последним переходом, пропыленные, провонявшие лошадиным потом; лица наши были покрыты загаром, губы потрескались, глаза слезились. Недолгий отдых — и дальше! Мы уже рядом с Тибетом... Скорее, скорее! Цель близка…

     

    Наш многодневный путь до границы с Тибетом проходил через почти полное безлюдье: пустыня, солончаки, горы, редкие убогие селенья, ещё более редкие встречи с пастухами, которые перегоняли отары овец или стада быков,— они всегда возникали внезапно, окутанные облаками летучей пыли, как видения, миражи, и так же внезапно исчезали.

    И тем разительнее был вечерний Кетен. Как все китайские города, он был густо, плотно населён, и мы попали уже в сгущавшихся сумерках в многолюдную разноголосую пестроту и суету вечерней торговли на узких улицах: в переплетении разноцветных фонариков, на открытых развалах, в тесных лавках с распахнутыми окнами и дверями продавали всё и вся — ткани, украшения, изделия из золота, серебра, бронзы, бутафорских драконов и змей любых размеров и самой причудливой раскраски, посуду из глины, деревянные резные маски, чучела животных, бусы и ожерелья, соломенные шляпы... И было впечатление, что весь город ужинает прямо на улицах: всюду на тротуарах жаровни; нас зазывали, тащили к низким столикам или циновкам: «Попробуйте! Дёшево!» Гвалт, суета, движение, пестрота лиц и одежд... Признаюсь: после молчаливых пейзажей песчаной пустыни, однообразных, убаюкивающих солончаков со скудной растительностью, молчания горных пространств, через которые по тропе, известной только проводникам, двигается караван и кажется, что не будет конца пути,— ты с нарастающим нетерпением ждёшь многолюдства, городского шума, улыбок людей, пусть тебе совершенно незнакомых. И вот — наконец-то!

    Мы остановились в «европейском» отеле «Лондон»: номера просторны, чисты, с ванными комнатами, где вода подогревалась газовыми горелками; в ресторане — английская кухня ( при наличии, естественно, огромного количества китайских блюд ).

    На следующий день в местном отделении Пекинского кредитного банка без всяких осложнений я получил по чеку на предъявителя, подписанному Бадмаевым, сумму, равную семидесяти пяти тысячам русских рублей,— часть китайскими юанями, но в основном английскими фунтами стерлингов: мы с Артуром Кралайном убедились, что «английские интересы», если судить по финансовым операциям в торговле ( и, наверно, не только в торговле ), в Китае ощущаются на каждом шагу: фунты стерлингов всюду были самой популярной и выгодной валютой.

     

    Вечером после ужина в нашем вполне респектабельном номере в отеле «Лондон» я посвятил Артура Кралайна в свою самую тяжкую проблему, решать которую теперь надо было немедленно: я рассказал ему, что с пересечением тибетской границы у нас к башне, ведущей в подземный мир Шамбалы, два пути: истинный, на моей карте, и мнимый, для господина Бадмаева. И именно на этом ложном пути расположены буддийские монастыри, куда надо доставлять послания нашего мецената. Артур задумался. Я обратил внимание на то, как странно изменилось выражение его лица: оно напряглось, черты потеряли привлекательность, нечто тёмное и одновременно сладострастное появилось в нём. Наконец мой новый друг и первый помощник в опасном путешествии сказал:

    — Выход из положения только один: через Тибет мы должны идти без людей господина Бадмаева.

    — Но как это сделать? — воскликнул я.

    — Они должны исчезнуть.

    — То есть... Ты хочешь сказать...

    — Предоставь это мне,— спокойно перебил Артур Кралайн и после долгого напряжённого молчания спросил: — Какое-то время мы сможем идти по маршруту, согласованному с Петром Александровичем и, значит, известному его бурятам?

    — Да, около трёхсот вёрст. Неподалеку от города Падинг есть монастырь Друнг-Ги. А дальше обе дороги расходятся.

     

    — Триста вёрст! — Артур Кралайн хищно засмеялся.— Прекрасно! Всё успею.

    — Что успеешь? — Холодок скользнул у меня по спине.

    — Это моя забота... чтобы они исчезли. И — всё. Пока тема закрыта.

    Из Кетена рано утром 20 октября 1901 года мы отправились в путь и, как сказали наши новые проводники ( их было двое ), в середине дня пересекли границу китайской провинции Цинхай и Тибета, то есть быструю горную речку; лошади перешли её вброд по скользкой крупной гальке, на которой лошадиные копыта разъезжались».

     

    Давайте немного прервёмся от увлекательного чтения дневниковых записей господина Гурджиева и переключимся совсем ненадолго на господина Бадмаева. Вот какую историю описывает Игорь Александрович Минутко в своей книге «Георгий Гурджиев. Русский лама» после того, как экспедиция во главе с Гурджиевым отправилась в путь в Тибет, в легендарную и загадочную Шамбалу к трону Чингисхана.

     

    23 октября 1901 года

     

    «Пётр Александрович Бадмаев проснулся непривычно рано: за окнами только-только светало, комнату наполняли дымчатые сумерки. Он проснулся как от толчка, а ещё точнее — от лёгкого прикосновения. Открыв глаза, Пётр Александрович несколько мгновений неподвижно лежал на спине, глядел в потолок и осознавал, чувствовал, что в комнате он не один. И доктор уже знал, кто посетил его: в комнате витал нежный запах сирени.

    Несколько лет назад, путешествуя по буддийским монастырям Монголии и Южного Китая в поисках рукописных подлинников книги «Чжуд-ши», тибетский целитель попал в скальный монастырь, укрывшийся в лабиринте естественных пещер горной гряды недалеко от южного края Великой Китайской стены. Смотрителем библиотеки этого монастыря оказался высокий худощавый старик, поразивший Бадмаева своей статностью, лёгкостью бесшумной походки ( казалось, он едва касается ступнями пола ), молодым блеском тёмных глаз под белыми бровями, хотя лицо его было покрыто бороздами глубоких морщин. Поздоровавшись с неожиданным гостем, которого привёл в книгохранилище мальчик-послушник, старец спросил:

    — С чем ты пришёл к нам, чужестранец? И могу ли я помочь тебе?

    Пётр Александрович изложил суть своих поисков и стремлений. Он был внимательно выслушан, и ни разу смотритель библиотеки не перебил его.

    — Я понял тебя, Жамсаран,— сказал старец, когда исповедь Бадмаева закончилась. Целитель вздрогнул, услышав своё настоящее, родовое имя, от которого уже начал отвыкать.— И я ждал: мне было известно, что рано или поздно ты придёшь к нам. Сразу вынужден огорчить тебя: в нашей библиотеке нет полных подлинных списков «Чжуд-ши». Сначала я приглашаю тебя разделить со мной трапезу, и мы побеседуем. А потом...— Он поднялся с циновки, на которой сидел.— Пойдём, Жамсаран.

    Они оказались в маленьком саду, который со всех сторон замкнули отвесные скалы. Шелест листвы, говор родника среди больших камней. И крепкий аромат сирени — густые кусты её росли всюду, одни доцветали, на других гроздья, белые, лиловые, розовые, нежно-голубые, только распускались. Под раскидистой смоковницей был накрыт стол, возле которого можно было сидеть только на циновках: чай, пресные лепёшки из ячменной муки, орехи, сушёные фрукты.

    Их неторопливая беседа продолжалась несколько часов, пролетевших для Бадмаева незаметно. Прощаясь, смотритель библиотеки — его звали Ин Джей — сказал:

    — В Монголии, на юге страны, ближе к нашей границе, в горах находится монастырь Баян-Нданг. У него есть особенность: он невидимый.

    — То есть как невидимый? — вырвалось у Бадмаева.

    — Он расположен на склоне горного хребта и так неотделим от ландшафта, настолько сливается с ландшафтом, что и в ста шагах его не увидеть. В книгохранилище Баян-Нданга есть то, что ты ищешь. Вот тебе записка от меня к тамошнему смотрителю, он мой давний друг, мы вместе постигали Высшую Мудрость в Тибете у далай-ламы. Найдёшь монастырь — будут у тебя все списки «Чжуд-ши».

    — Я найду его! — страстно воскликнул Бадмаев. И добавил тихо, смутившись: — Я слишком долго искал...

    — Я знаю, Жамсаран, ты найдёшь,— сказал Ин Джей. Старец положил свою руку ему на плечо.— Продвигать тибетскую медицину в жизнь других народов — святое дело, и мы,— он выделил слово «мы»,— будем помогать тебе.

     

    — Учитель, я не нахожу слов для благодарности...

     

    Ин Джей остановил его спокойным, но властным жестом руки:

    — Твоя благодарность, сын мой, в одном — в деле, которому ты призван служить. И хочу предостеречь тебя: ты слишком увлечён русскими интересами...

    — Но Россия,— перебил доктор Бадмаев, - моя родина. И... и я принял их веру, я православный.

    — В этом нет греха,— сказал смотритель библиотеки пещерного монастыря.— Я, Жамсаран, о другом. Когда я говорю — русские интересы, то подразумеваю интересы материальные: финансы, торговлю. Конечно, без этого нет бытия человека и государства. Сие — служение телу, но не духу. Не дай, сын мой, возобладать в себе этой силе, не подчинись ей полностью. И здесь — великий соблазн. Помни: мы,— опять он выделил это «мы»,— всегда готовы прийти к тебе на помощь: поддержать, укрепить, подсказать...

    — Но каким образом? — спросил Бадмаев.

    — Когда тебе нужна будет наша помощь, совет, ты позови меня. Позови всем сердцем. И я откликнусь.

    Дорогу к монастырю Баян-Нданг Бадмаев в конце концов, хотя и с великим трудом, нашёл и вернулся в Россию с полным первоначальным текстом методик тибетской медицины «Чжуд-ши». Непреодолимая трудность возникла во время перевода третьей главы этого фундаментального древнего манускрипта: Пётр Александрович понял, что знаки, которые, казалось, он правильно истолковал, лишены смысла, в них явно было нечто зашифровано, и необходимо найти ключ к расшифровке, но все усилия оказывались напрасными. Он бился над третьей главой уже несколько месяцев — и никаких результатов. И вот однажды ночью в своём кабинете на втором этаже дома на Поклонной горе Бадмаев, сидя у письменного стола, заваленного листами с переводом «Чжуд-ши», лишённым смысла, с отчаянием и страстной верой прошептал:

    — Учитель Ин Джей, помогите!..

    Была зима, стоял январь; за тёмным окном, скованный морозом, засыпанный снегом, тяжким сном спал Петербург. Полная, глубокая тишина была в доме. Свет настольной лампы ярким кружком падал на листы разбросанной бумаги. Некое еле ощутимое движение возникло под потолком, легчайший ветерок прошелестел там, и вдруг нежно и тонко запахло майской сиренью. В дальнем тёмном углу кабинета возникло клубящееся голубое облако, начало уплотняться, в нём обозначилась человеческая фигура, и наконец из него, как бабочка из кокона, вышел смотритель библиотеки пещерного монастыря Ин Джей. Да, это был он, но только прозрачный, бестелесный; его фигура просвечивала. Учитель легко, не касаясь пола, направился к письменному столу, за которым, близкий к обмороку, сидел Бадмаев.

    — Это... это вы? — прошептал Пётр Александрович, все ещё не веря своим глазам.

    — Да, это я,— прозвучал знакомый голос, спокойный и дружественный.

    — Вы здесь?..

    — Я, Жамсаран, и здесь и там.

     

    Ин Джей легко опустился в кресло рядом с письменным столом.

     

    — Ты позвал меня. Тебе нужна моя помощь?

    — Да, Учитель...

    — Я слушаю тебя, Жамсаран.

    Ключ к расшифровке третьей главы «Чжуд-ши» был вручен Петру Александровичу через несколько минут беседы. Эта ночная встреча заняла меньше трёх минут. Когда Бадмаев, уже с помощью полученного ключа, перевёл несколько первых вертикальных строк древнего текста и ему открылся их подлинный смысл, он поднял глаза, чтобы горячо поблагодарить Учителя,— в кресле никого не было, а в тёмном углу истаивало голубоватое облачко, как бы втягиваясь в стену. И медленно исчезал в кабинете аромат сирени.

    И вот опять этот запах. «Но ведь я не звал Учителя»,— подумал Пётр Александрович, всё ещё лёжа на спине, глядя в потолок; сердце его учащённо забилось, испарина покрыла лицо.

    —Да, я здесь, Жамсаран,— прозвучал голос Ин Джея.

    Бадмаев быстро повернулся на голос: Учитель стоял у окна, точнее, его астральное прозрачное тело парило над полом, потому что ноги не касались его; однако черты лица были чётки, рельефны, и живым огнём светились глаза.

    — Не удивляйся, Жамсаран. Действительно, ты не звал меня. И тебе, как ты считаешь, не нужна моя помощь. К сожалению...

    Пётр Александрович, накинув халат, подошёл к письменному столу и сел в своё кресло, испытывая всё нараставшую тревогу; тело его начал бить мелкий озноб.

    — Успокойся, успокойся, мой друг.— Голос Учителя, казалось, падал с потолка или возникал из стен, а глаза Ин Джея неотрывно смотрели на Бадмаева, гипнотизируя, замедляя удары всполошенного сердца.

    — Мы вынуждены вмешаться в твои действия, Жамсаран, вернее... посоветовать. Без твой воли и участия мы ничего не можем предпринять. Ты отправил экспедицию за троном Чингисхана. Как у вас говорят, профинансировал её.

    — Это действительно так. И что же?

    — С тобой случилось то, о чём я тебя предупреждал в нашу первую встречу: ты... прости, я вынужден это сказать. Ты погряз в своих мирских финансовых, политических и прочих делах, во всём том, что ты называешь русскими проблемами. Ты всё дальше отходишь от служения духу...

    — Но при чём...

    — Подожди, не перебивай, Жамсаран. Не горячись. Захваченный только своими материальными и политическими интересами, ты не смог понять, кто эти люди, отправившиеся в Тибет за троном Чингисхана. И прежде всего — кто такой глава экспедиции — Арсений Николаевич Болотов. Ты спешишь, ты очень спештшь, мой друг… Ты стал нетерпеливым, Жамсаран. Ты считаешь себя во всём главным. И правым - тоже во всём…

     

    - Но только не с вами, Учитель! – не смог удержаться Бадмаев.

     

    - Так слушай... Настоящее имя Болотова — Георгий Гурджиев...

     

    ...Ин Джей говорил долго.

    Выслушав Учителя, Бадмаев воскликнул в смятении:

    — Что же делать?

    — Мы знаем, что делать, но мы не можем действовать самостоятельно. Необходимо участие твоей воли, твоего желания остановить их!

    — Но только так, чтобы никто не погиб!

    — От нас никому не будет послана смерть. Мы не имеем на это права. И ещё одно обстоятельство тебе необходимо учитывать в предстоящем: в том, что произойдёт или может произойти, нам будут противостоять могущественные силы. Для этой чёрной силы ты тоже станешь врагом. Ты согласен вместе с нами вступить с ней в единоборство?

    -Да!

    — Но знай: далеко не всегда мы оказываемся победителями в этих битвах.

    — Я с вами, Учитель».

     

    Не правда ли мистическая история, мой дорогой читатель? Аж дух захватывает от такого повествования. Но вернёмся с вами опять к дневнику Георгия Ивановича Гурджиева. Становится всё интересней и интересней. Итак, слово Гурджиеву Г.И.:

    Продолжение тут.

    Категория: Статьи. | Просмотров: 1853 | Добавил: libier | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    avatar
    Новости


    Наша программа
    Регистрация в Клуб

    Сбор средств
    Новый тренинг
    КАТЕГОРИИ РАЗДЕЛА
    Книги. [332]
    Текстовые архивы.
    Статьи. [275]
    Видео. [412]
    Видео онлайн и ссылки на видеоархивы.
    Аудио. [12]
    Софт и обучающие программы. [16]
    Рассылка
    Рассылки Subscribe.Ru
    Эзотерический вестник Александра Либиэра
    Подписаться письмом
    Видео-канал
    Поиск
    Календарь
    «  Декабрь 2017  »
    ПнВтСрЧтПтСбВс
        123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031
    Расчет биоритмов

    Совместимость
    Лунный день
    Квадрат Пифагора
    Друзья сайта
  • Тарология
  • Рунология
  • Астрология
  • Нумерология
  • Хирология
  • Биоэнергетика
  • Аюрведа
  • Записки эзотерика
  • Школа Александра Либиэра

  • Калькуляторы Фэн Шуй
    ЗАКЛАДКИ
    Copyright MyCorp © 2024